фото с сайта http://bigpicture.ru/

Начало нового десятилетия ознаменовалось крупными потрясениями для стран Магриба и Ближнего Востока. На улицы арабских городов выходят десятки тысяч демонстрантов, выдвигая правительствам лозунги с призывами восстановить пошатнувшуюся социальную справедливость. «Жасминовая» революция в Тунисе, студенческие выступления в Судане, массовые акции протеста в Йемене и Алжире и, наконец, многомилионные демонстрации в Египте – все это происходит в одно и то же время на сопредельных друг с другом территориях. Такое развитие событий выглядит тем более странным, что революционные настроения захлестнули даже Иорданию – страну, где у власти находится династия Хашимитов – прямых потомков пророка Мухаммеда.

Но что же могло послужить причиной столь мощного всплеска социальной активности в этом, казалось бы, далеко не самом революционном регионе? Какие силы вступили в игру, заставив сотни тысяч человек заявить о себе как о полноценном субъекте государственной власти, и начать отстаивать свои права?

Попробуем ответить на поставленные вопросы, отрефлексировав события последних недель на нескольких уровнях анализа, начав с простой экономики.

С точки зрения экономического благополучия все государства, по которым прокатились волны общественного недовольства, имеют крайне низкие показатели. Но все же следует подчеркнуть, что в Египте и Тунисе уровень дохода в 3-4 раза выше, а уровень безработицы в несколько раз ниже, чем в Йемене и Судане. Налицо парадокс – в более успешных в экономическом плане государствах наблюдается пик социальной напряженности, а в бедных лишь незначительные выступления недовольных.

Бесспорно так же, что рабочим телом революций во все времена выступало молодое поколение. Действительно, молодежь составляет значительную часть населения во всех государствах Магриба и Ближнего Востока, но опять же, в Йемене и Судане доля молодых в 1,5-2 раза превышает аналогичный показатель в Египте и Тунисе.

А если корни волнений лежат не в экономической плоскости, то где? При ответе на этот вопрос нужно вспомнить завет В.И. Ленина о том, что концентрированной формой экономики является политика. Тем более эта формула актуальна для Ближнего Востока, который еще со времен Лоуренса Аравийского в области международных отношений стал синонимом Большой Игры.

Попробуем разобраться с той игрой, которая разворачивается на наших глазах и уже привела к падению двух умеренных мусульманских правительств. Для этого совершим небольшой экскурс в историю.

С появлением в 1948 году на карте Ближнего Востока Израильского государства, геостратегический баланс сил в регионе кардинально изменился. Все попытки арабов приостановить рост влияния Тель-Авива оказались провальными, несмотря на оказываемую мусульманским государствам помощь со стороны Советского Союза.

И все это время Израиль имел мощную поддержку со стороны Западной Европы и США, заинтересованных в наличии верного союзника в противостоянии с Советами. Союзники поставляли Израилю вооружения и военную технику, приняли поправку Джексона-Вэнника, уговорили египетского президента Анвара Садата пойти на подписание Кемп-Девидских соглашений, и вообще, опекали небольшое ближневосточное государство как могли. И пока Израиль имел соответствующую поддержку, он находился в относительной безопасности, не опасаясь быть стертым с лица земли сотнями миллионов мусульман, для которых Иерусалим является не меньшей святыней, чем для иудеев.

Но с приходом в Белый Дом администрации Обамы, небольшому еврейскому государству приходится все чаще проходить проверки на прочность. Сначала президент США произносит свою знаменитую речь в Каире, где поддерживает идею создания независимой Палестины, затем Израиль с разгромным счетом проигрывает информационную кампанию развернутую вокруг турецкой «Флотилии свободы». А сегодня все эти проблемы усугубляются все большей радикализацией режимов в сопредельных арабских государствах при нескрываемой поддержке ведущих западных политиков.

Что же такого произошло в начале XXI века, что казавшийся незыблемым союзник Запада вдруг в одночасье потерял поддержку своего патрона? Ответ на этот вопрос может быть только один.

Китай, который по всем прогнозам должен обогнать США по совокупной мощи уже к 2030 году, становится для Америки все большей проблемой. И после того как руководство ЦК КПК отказалось от предложенной З. Бжезинским концепции разделения зон ответственности в рамках G2, Соединенные Штаты, не привыкшие к подобному обращению, не могли не начать поиски альтернативных путей обуздания Желтого Дракона.

Но Китай – это противник, которого невозможно одолеть ни живой силой, ни авианосными группами, как это было сделано с Ираком или Югославией. Но разве может представителей англосаксонской стратегической культуры остановить трудность достичь чего-либо своими собственными руками? Ведь на этот случай всегда найдется очередной союзник, которого можно использовать при достижении «общих стратегических интересов». Таким союзником в противостоянии с Китаем может быть только мир Ислама, крайне неоднородный, но от этого не менее пассионарный. А первой жертвой, которая будет принесена на алтарь дружбы между США и Исламским миром, по всей видимости, и станет Израиль.

Израильское руководство, предвидя подобный вариант развития событий, и, пытаясь поддержать своего единственного союзника на Ближнем Востоке, пошло даже на такие беспрецедентные меры, как допуск египетских войск на демилитаризованный Синайский полуостров для охраны президентской резиденции в Шарм-эш-Шейхе. Но все оказалось тщетным, режим Мубарака пал, открывая многим радикальным движениям доступ к власти.

Высветив контуры Большой Игры, можно сделать вывод, что помимо чисто экономических причин, еще одним источником беспорядков в регионе, были и сугубо прагматические интересы Соединенных Штатов в противостоянии новой угрозе в лице Китая.

Но списать ответственность за свержение диктаторских режимов только лишь на происки специалистов «Рэнд корпорейшн» и профессоров института Санта Фе, было бы слишком грубым объяснением реальной сложности происходящих в мире процессов. Ведь объяснять такое сложное по своей сути явление как социальная революция только лишь работой оперативных сотрудников ЦРУ и РУМО – то же самое, что пытаться описывать термодинамические уравнения, используя категорийный аппарат школьной арифметики. Безусловно, игра спецслужб ведется, и будет продолжаться всегда. Но спецслужбы могут только подстраиваться под мейнстрим социального движения, в то время как сам источник лежит в глубинах исторического процесса.

Главный урок, который Россия и мир могут вынести из событий в арабском мире, заключается в том, что на авансцене Истории вновь появляется субъект, о котором не вспоминали вот уже несколько десятилетий после окончания периода революций и распада Советского Союза. Имя этому субъекту – Народ. Благодаря современным средствам коммуникации и социальным сетям типа Твиттера и Фейсбука, появилась возможность для самоорганизации народных масс путем взаимного обмена информацией. Примером этой самоорганизации и служат недавние события на площади Тахрир, когда миллионы людей списываясь в сети, договаривались о месте и времени совместных выступлений.

Эмпирическим доказательством факта влияния распространенности интернета на интенсивность движений социального протеста является статистика по интернет-пользователям в арабских странах. В Йемене и Судане, где распространенность интернета не превышает 10%, взрыв общественного недовольства удается предотвратить, несмотря на крайне неблагополучную ситуацию в экономике. В то же время в относительно благополучных Египте и Тунисе, где доля интернет-пользователей составляет 25% и 33% соответственно, народные выступления уже привели к свержению действующих правительств.

Эта на первый взгляд незначительная особенность информационной эпохи, на деле является тараном, пробивающим все постмодернистские концепции о бессубъектности масс, на которых и выстраивалась внутренняя и внешняя политика всех правительств. Массы вновь, как и во времена Французской или Русской революций заявили о себе как о полноправном субъекте Истории, разбив, таким образом, выводы постмодернистов от социологии. А это означает, что начало III тысячелетия пройдет под лозунгом «И вновь продолжается бой!», а вовсе не под лейблом «Конца Истории», как бы этого не хотелось многим представителям международного истеблишмента, которых устраивает существующий порядок вещей.